Пришёл июнь и оставил от ночи один тёмный час. Вот она, пора белых ночей! Птичка зарянка поёт на еловой пике: одним глазком провожает зарю вечернюю, другим встречает зарю утреннюю. Всё тайное стало явным, всё невидимое - видимым. Видно, как спят, смежив лепестки, цветы дневные. Как просыпаются в тёмной чаще ночные цветы, как испуганно приоткрывают они лепестки-ресницы и зачарованно поворачивают головки за плывущей луной.
Видно, как слетаются ночные бабочки-бражники к нашей северной орхидее - ночной красавице любке. Ведь только ночью открываются её цветы и пахнут только ночью.
Ночной ёжик семенит по тропинке. Ночная летучая мышь порхает над головой. Ночная кукушка годы считает. Козодой, прищурив сумеречные глаза, урчит заунывно и долго.
Туман повис над рекой; сонно чмокают мокрыми губами ленивые рыбы. Тростники вглядываются в воду, но не дрогнет даже их отражение.
Всё призрачно и невесомо: видно и не видно, слышно и не слышно. Деревья стоят по пояс в тумане, дыхание затая.
На землю оседает белый пух тополей: как иней, как ночная пороша. И даже падающая хвоинка тревожит эту чуткую тишину.
А звёзды тускнеют, не успев разгореться. А заря разгорается, не успев потускнеть. И снова зарянки славят зарю.